ЦЕРКОВНАЯ НРАВСТВЕННОСТЬ: "ЗА" И "ПРОТИВ".

   В последние дни центральные СМИ бьют во все колокола. Что за новость, вышедшая на первые полосы таблоидов? Оказывается председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин вышел на бой с педофильским лобби в России. Только не это стало лейтмотивом громких публикаций. Оказывается в интервью одной из российских радиостанций священник обмолвился о том, что стоило бы проверить произведения Набокова и колумбийского Маркеса на наличие пропаганды педофилии, в частности, речь шла о романах "Лолита" и "100 лет одиночества"... .

Честный понедельник - Церковь и светское общество 03.10.11

МНЕНИЕ ЧАПЛИНА.

   Будущее у российского народа – «а следовательно, и у власти и даже у той элиты, которая все свои сокровища, а с ними и душу перенесла на Запад, – есть только в том случае, если мы наведем порядок в нравственном измерении жизни», – убежден председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин. Он считает, что для этого необходимо, в том числе, поставить заслон наркотикам, проституции, порнографии, коррупции, развернуть телевидение от отупляющих шоу к программам, наполняющим голову смыслом.

   Об этом отец Всеволод сказал в интервью главному редактору газеты «Русь Державная» Андрею Печерскому. При этом он подчеркнул, что несмотря на негативные явления, которые окружают нас, не следует впадать в уныние, а тем более в отчаяние.

   «Буквально вчера беседовал с очень просвещенными православными людьми, активными в Церкви, которые, как мантру, повторяли примерно следующую мысль: «Общество безнравственно, среди молодежи полная бездуховность, большинство людей являются если не атеистами, то религиозно индифферентными, поэтому нам не нужно качать права, а нужно трезво очертить границы церковной миссии, в которую попадают от силы пять процентов населения. Смиряться и ни на что больше не претендовать». Такие настроения довольно популярны среди православной интеллигенции, – сказал отец Всеволод, – особенно среди тех людей, которые думали в начале 90-х годов или в конце 80-х, что придет свобода и сразу восстановится православное царство, и мигом исчезнут все проблемы, которые были порождены безбожной властью».

«Между прочим, это отдельная серьезная тема, над которой я начал размышлять после отделения от нашей Церкви отца Сергия Кондакова и пошедших за ним двух священников, – подчеркнул протоиерей Всеволод Чаплин. – Отца Сергия я знаю много лет. Мы познакомились с ним, когда оба учились в школе. Это было в первой половине 80-х годов. Отец Сергий – человек горячий, искренний, изначально настроенный на такие «героизированные» поступки. Рискну предположить, что отсутствие эпохальных перемен в жизни страны породило в его сердце уныние, которое прорвалось возвращением в диссидентскую юность и завело его в духовный тупик, в который он сейчас ведет нескольких своих последователей. У других столь же горячих и столь же искренних интеллигентов отсутствие радикальных перемен в своей биографии и в народной жизни привело к уходу в себя или в маленький мирок группы единомышленников либо приходской общины. Некоторых привело даже к отпадению от Церкви. Я знаю таких людей, которые искренне боролись за возрождение Православия в 80-е годы, а потом стали бороться против Церкви и даже вступили в секты.

Ответ на высказанные или невысказанные вопрошания этих людей очень простой: дает Господь успех – значит, дает, смиряет – значит, смиряет. Но это не должно быть основанием для того, чтобы опускать руки. Жизнь страны меняется к лучшему, но быстрыми перемены не могли и не могут быть. А среди молодежи я встречаю огромное количество людей более чистых, чем были мы в 80-е годы, разрываясь между страхом, порождавшимся безбожной властью, и теми очень малыми тогда возможностями, которые у нас были для проповеди слова Божия.

А уж нецерковная молодежь тех лет была, по моей оценке, гораздо хуже, чем нынешняя. Повальное пьянство, абсолютное пренебрежение к семейным ценностям, неверие в государственную идеологию, которой, впрочем, ритуально нужно было поклоняться, культ блатной морали. Сейчас этого меньше. Молодые люди стали более серьезно относиться к любви и дружбе. У них есть определенные представления о нравственных принципах, и даже если они одеты странно, это не значит, что они не думают, не чувствуют, не заботятся о собственном будущем».

«Впрочем, настоящая битва за душу народа еще впереди, – подчеркнул отец Всеволод, – и я верю, что в этой битве у нас есть надежда на успех. Нам нужна нравственная революция или, если хотите, контрреволюция. Без этого нет будущего у России и даже у всех тех людей, которые надеются на то, что буржуи возьмут их в свое буржуйское царство благодаря полученным ими миллиардам долларов.

На самом деле без связи со страной, с ее экономикой, с ее общественной жизнью эти люди быстро лишатся элементарной защиты, миллиарды у них легко отсудят, им выставят жесткие политические условия, и через каких-то несколько лет они могут оказаться с пустой банкой из-под варенья и с пустой корзиной из-под печенья, если рассуждать категориями известного коммунистического писателя, дедушки одного из основателей этой элиты. Я говорю о Гайдаре».

«Нравственность без веры оказывается слишком гибкой, зыбкой и относительной, – особо отметил отец Всеволод. – Известны слова Достоевского о том, что если Бога нет, то все дозволено. Так на самом деле и есть. Как только мы отрываем нравственность от вечных и неизменных истин, данных вечным и неизменным Богом, как только мы говорим, что нравственность – это только социальные технологии, направленные на комфортное взаимодействие людей, забывая о том, что нравственность – это еще и внутреннее состояние человека и его отношения с Богом, то нравственность теряет свое основание. Как только она становится предметом общественного договора, сразу появляется искушение изменить ее в любую сторону, а значит, лишить силы и стабильности. К тому же подневольная нравственность никогда не бывает вечной.

В безбожном мире нравственность очень быстро подвергается коррозии, которая ведет к самому страшному – к массовому уничтожению одних людей другими. При Гитлере нравственность пытались подчинить идее нации. Итог – смерть огромного количества невинных людей. При Ленине и Сталине объявили нравственность подчиненной классовым интересам. Итог тот же самый. Сегодня нравственность пытаются объявить функцией рыночной экономики, подчиненной интересам потребления и экономического роста. Боюсь, что итог может быть тем же самым, потому что уже сейчас раздаются голоса о том, что экономически неэффективным людям (старикам, инвалидам) не место в обществе.

Отсутствие прочного нравственного фундамента делает людей способными на самые дикие поступки. Это может быть и оскорбление, избиение или убийство людей по национальному признаку, разжигание вражды, наглое поведение в общественных местах – то есть все то, что уже привело и, к сожалению, снова может привести к массовым межнациональным столкновениям. Слава Богу, что благодаря действиям правоохранительных органов и лидеров фанатских организаций в центре Москвы не пролилась кровь на национальной почве. Если бы это произошло, мы бы оказались в одном шаге от гражданской войны.

Но, к сожалению, эта опасность не ушла окончательно в прошлое. Сегодня есть люди, которые вызывающе себя ведут по отношению к русскому народу, его традициям и образу жизни. Есть люди, которые готовы воспользоваться этим, чтобы привести к власти нацистские или языческие группировки. Конечно, и тех и других нужно останавливать, но одновременно нужен диалог между представителями разных этнических сообществ, разных религиозных общин. Опасные ситуации будут повторяться вновь и вновь, если мы не вернем людям настоящее понимание нравственного чувства, настоящее понимание вечности и незыблемости закона, данного Богом», – сказал отец Всеволод, интервью которого воспроизводит сайт  Патриархия.ru.

МНЕНИЯ ОППОНЕНТОВ.

А ведь, признайся, есть

Из кумушек моих таких кривляк пять-шесть:

Я даже их могу по пальцам перечесть".-

"Чем кумушек считать трудиться,

Не лучше ль на себя, кума, оборотиться?"

И.А. Кралов.

О священниках РПЦ

«Плотское похотение»

Отдавая дань прочим человеческим «слабостям», духовенство и в половом вопросе не было на высоте и усердно занималось разрешением этой проблемы в специфически церковных условиях.

Уже из беглого знакомства с историческими документами приходится сделать вывод, что русское духовенство в этом щекотливом вопросе оказалось ничуть не скромнее своих западноевропейских собратьев. Разврат среди духовенства принимал столь большие размеры, что эта сторона жизни духовенства, наряду с прочими пороками, делала его притчей во языцех для современников…

Конечно, эти особенности церковной жизни, чрезмерное увлечение «женским» и вообще половым вопросом (эту поправку приходится делать, учитывая пристрастие духовенства и к не-женщинам, о чём ниже) характерно не только для рассматриваемой нами эпохи, но и для духовенства современного.

Но в отличие от дооктябрьской эпохи, когда всякий недостаток среди духовенства подвергался обязательному замалчиванию, нравы до XVIII века были значительно проще и откровенней. И этой простоте нравов мы обязаны тем, что до нашего времени дошли в подлинниках исключительные акты, которые дают нам возможность разоблачать, основываясь на документах, истинное лицо духовенства, ведущего именно «монашеский» образ жизни.

Женщины так основательно эротически «возмущали» наше духовенство, что иностранцы, посещавшие Московское государство, неизменно останавливали своё внимание на этом «увлечении» и отмечали виденные ими бытовые картинки в своих записках.

Вот как, например, отзывается о монастырских нравах иностранец Мейерберг, оскорблённый в своём целомудрии при ближайшем знакомстве с нашими монастырями: «Тогда как в семействах, пишет он, женская половина ограждается если не стыдом, то строгим заключением, в женских монастырях не соблюдаются священные установления. Ограды женских монастырей не запираются никакими замками. Таким образом любопытный пол, не стесняясь ни какими препонами, допускает в свои обители мужчин и, по окончании службы, которая оканчивается еще до рассвета, свободно бродит по городу. Так как монастыри не берегут стыдливость и честность, то чувственность заграждает доступ каким бы то ни было увещаниям: он дает полный простор своим пожеланиям и, поддаваясь без разбора всем увлечениям, стремится в бездну бесславия, оскорбляя таким образом всякое благородное чувство и уничтожая благородное покрывало»[1].

Как рассказывает иностранец Корб, монахи открыто предаются сладострастию на улицах, «лишившись всякого стыда».

Эти проявления монашеского темперамента могли быть доступны для иностранцев только в некоторых случаях; практика, существовавшая в этой области во всех слоях духовенства, на самом деле была значительно богаче и ярче, чем те скудные наблюдения, которые запечатлены в записках иностранцев. И нужно отдать справедливость русскому духовенству, что в этой области, как и в области безмерного упивания, оно обнаружило значительное «дарование», возвышаясь нередко до блестящих «подвигов».

Злостное использование духовенством своего влияния достигло таких размеров, что церковное начальство вынуждено было насторожиться. Так, церковными правилами стало уже запрещаться священникам, не пришедшим в «целомудренную старость», принимать к себе на исповедь лиц женского пола, «да не помышлением соблажняется, ибо дьявол со женами творит брань людям». Только священнику, пришедшему в старость и имеющему жену, разрешалось принимать на исповедь женщин. «Юной же иерей отнюдь да не посмеет приити ни едину душу, понеже слепец слепца водят-оба в ров впадется». Правила устанавливают также, что женщина при исповеди должна стоять с покрытой головой, «в прусте церковном» (на паперти), причём двери наружные должны быть открыты «соблазна ради». Была установлена специальная епитимия, если церковник поцелует женщину: «Аще чернец поцелует како жену, пост 40 дней, и поклонов 80 на день».

Но даже столь «суровое» наказание не избавляло духовенство от искушений дьявола в образе женщины, и такому искушению подвергалось не только низшее духовенство, но и церковная аристократия. Как видно из грамоты 1634 года, архиепископ Суздальский Иосиф был отправлен в Сийский монастырь на жительство за бесчинство: «Что он живет не по святительскому чину, делает многие непристойные дела»[2].

Вопросу о церковной нравственности уделяли большое внимание церковные обличители того времени.

Проповедники эти, отдавая дань необходимости, спускаются даже до обсуждения некоторых интимных подробностей в этом вопросе и с серьёзностью пытаются установить господствующую точку зрения.

Митрополит Даниил даёт совет духовенству, чтобы избавиться от искушений, «бежать сонмищ лукавых, бежать мудрований плотских и собраний прелюбодейных». Тот же Даниил посвящает целое послание вопросу о непроизвольном извержении, «истицании»; приведём одно место из его поучения, посвящённое ограждению нравственности духовенства, где он категорически запрещает «осязати кое что от удов, яко се, или за руце кого держати, и мягкостью и гладкостью услажатися, или главу обымати, и ланите приимати и осязати, и не яко желая плотского похотения, но яко от духовные любве маяся сие творити, или от жалости на котором показая ситцевая, или забывся, и по мало малу приходит пострекание, и растет страсть и скоктание, и мокроту многажды во сне и на яве содевает». Как видно из описания, Даниил оказывается большим знатоком в этом деле.

Даниил устанавливает также епитимию — «пост три недели, а поклонов по ста» за такие прегрешения — «еще рукою тыкнувше в лоно жене, или ногою, или сквозе платье блуд сотворивши, или пьяной или сонной».

Даниил договаривается в одном из своих поучений до того, что рекомендует оскопление как единственный способ избавления от искушения; между тем, русская церковь оскопление считает непростительным грехом.

Было бы ошибочно, однако, думать, что половая распущенность духовенства особенно развилась в период перехода к капиталистическому хозяйству, и что ранее, в феодальный период, нравы духовенства были чище. Только при значительной половой несдержанности могли возникнуть такие требования ко вновь посвящаемым во священство, какие предъявляет, например, Владимирский собор 1274 года. В числе прочих испытаний, назначаемых посвящаемым, Владимирский собор считает необходимым тщательную проверку и в отношении его половой жизни: «Испытати их о вещех греховных, егда в блуде содомством были будут; ли со скотиною, ли в руку согрешение, или в татьбе, разве аще не детского, ли преже поятия жены своея растлить девство, ли со многими… будет, или от своея жены законные блуд сотворил будет… Аще кто от преждереченных сих вин хотя единого ят будет,— таковые их не может быть поп, и ни дьякон ни причетник».

«Содомская пагуба»

Мужеложество было развито среди духовенства, преимущественно чёрного, что объясняется особенностями монастырской жизни.

Однако и белое духовенство отдавало достаточную дань этой гнусности. Среди духовенства «содомская пагуба» особенно распространилась в XVI веке, как можно видеть из настойчивых обличений порока именно в этот период. Но и ранее, ещё в XIII веке, встречаем мы указания на склонность духовенства к содомской пагубе.

давая ряд наставлений об испытании лиц, посвящаемых в священники, Владимирский собор 1274 года, прежде всего, считает необходимым испытать о «вещах греховных, егда в блуде содомском были будет». Начиная же с XVI века, редко можно встретить какое-нибудь «слово», где бы ни указывалось, и в довольно резкой форме, на этот порок «содомского блужения» и где бы ни обличалось, «аще к юным отроком любовь», где бы ни было увещания «содомского греха блюстись».

Было бы неправильно, конечно, думать, что это «содомское блужение» было свойственно только духовенству: в светском обществе, особенно в высших классах его, широко была развита педерастия. Но всё же именно духовенству принадлежит «честь» культивирования «содомской пагубы» в широких размерах.

В одном обличительном послании митрополита Даниила о поклонниках «доброзрачных иноков» мы встречаем следующее любопытное описание жертвы общественного темперамента. «Волосы твои не только зрезаешь бритвой и с плотью, но и щипцами исторгаешь их из корня и не стыдишься выщипывать; позавидовав женам, мужское свое лицо претворяешь на женское. Или весь хочешь быть женою? Если не хочешь, то за чем волосы бороды твоей или ланит твоих щиплешь, и не стыдишься истогать из корня, а лицо твое много умываешь и натираешь, и делаешь ланиты твои червленными, красными светлыми. Желая насытиться блудными страстями и весь ум твой непрестанно отомимся, ты слугам своим на сии блудные бесовские деяния много серебра и злата истощаешь. И что много исчислять? Ты всегда стремясь к блудницам, и сам себя для многих сотворил блудницею»[1].

В этом обличительном послании Даниила дана характеристика «блудницы» для высших классов, духовенство же удовлетворялось для своей «страсти» «доброзрачными иноками» поскромнее. Ещё в XIV веке в кодекс нравственных предписаний духовенству было внесено как борьба с этим пороком среди духовенства: «С юными детьми не дружиться и книгам их не учить». Уставная грамота 1526 года Новгородского архиепископа Макария Дуновского монастырю предписывает: «…И мирским людем, женам и ребятам к старцам не ходити, никоторыми делы… Такоже игумен Тихон, или кто по нем ины игумен будет… да держат у себя, в кельи, келейника чернца или дву чернцов; и робятам молодым по кельям, у игуменам и устарцев не жити»[2].

Иосиф Волоцкий в IX главе своего монастырского устава, говоря о вреде, который приносят юноши монахам, отмечает, что «не подобает в монастыри жити отрочатом голоусым» и категорически запрещает впускать их в монастырь по каким бы то ни было делам. «Голоусых ребят» Иосиф считает самой большой заразой для монахов: «Злейши бо суть жон отрочата на иноки».

Особенно резко и настойчиво обличает мужеложество у духовенства митрополит Даниил. У него редко встречается послание, где бы ни было совета «бежать от женщин и доброзрачных отроков».

Старцу, снедаемому «содомской пагубой», Даниил даёт совет: «Не только совокупляться, ниже беседовать с тем, на которого восходила душевная любовь, и паче же на едине хранитися иже не беседовавши с ним не токмо не нужных, но и мыслящихся благословных бесед»[3].

В царствование Иоанна Грозного содомская пагуба получает ещё большее распространение.

В одном послании, приписываемом ближайшему помощнику царя Иоанна, попу Сильвестру, так бичуется этот порок: «Велико некако беззаконие внезапу воссташе,— пишет Сильвестр,— и мнози помрачищися безумием и обнародеша пьянством и всякими грехи, и изнемогоша совестью, житие свинское улучиша, прелюбодеяние содомское постигоша, и таково прелюбодеяние, яко не во языцех именуетца».

Подверженных этому пороку Сильвестр называет опасными для государства.

Так же смотрел на мужеложества и Иоанн Грозный, который указывал в своей речи на Стоглавом соборе, что «за содомский блуд и за всякую нечистоту многие царства исчезоша».

Отцы Стоглавого собора обратили внимание прежде всего на распространение содомской пагубы среди населения и постановили действовать на подверженных этому пороку поучением: «А содомские бы скверные дела в православных крестьянех… и всякая скверна никогда же не именовалося вашим священническим поучением и наказанием… и о тех о всех страшных и скверных и зазорных дел скаредных отцем духовным, священным протопопом и священником детей своих духовных на крепко испытывати и запрещати с великим истязанием духовным, чтобы никаких скверных и мерзких дел не творили и которые покаются и впредь обещаются, и вы бы их исправляли… а без епитемьи есте не прощали. А которые не исправятся, ни покаются, и вы бы их от всякие святыни отлучали и в церковь входу не давали, и приносу от них не принимали, дондеже покаются и престанут от зол своих»[4].

Обличая так содомский грех и пытаясь его искоренить мерами «кроткими», Стоглав не мог пройти молчанием развитие этого порока среди духовенства. Отмечая, что «ребята молодые, голоусые, живут по всем кельям невозбранно, и ездят с чернецами по селам и по миру без всякого зазрения»,— Стоглав выносит постановление о запрещении жить юношеству в монастыре. Если же монах по старости или болезни не мог обойтись без услуг послушника, то Стоглав рекомендует с этой целью приглашать «имеющего браду».

Не имея возможности полностью изгнать юношей из монастырей, так как некоторое количество школ всё же существовало,— Стоглав рекомендует, чтобы монахи «наиболее учеников своих берегли и хранили во всякой чистоте, и сохраняли бы их всякого плотского растления, а в особенности от содомского греха и рукоблудия».

Говоря о недостатках духовенства, инок Вассиан отмечает: «А вот еще учинилось великое зло: некоторые (монахи), многим людям на соблазн и на смятение и погибель, скверное беззаконие творят — содомскую пагубу, за что от множества народов и от иноверных бывает поношение и укоризна вере».

Что постановления Стоглавого собора не дали никаких положительных результатов (как, впрочем, и все другие его постановления в области улучшения нравов духовенства), видно из того, что уже около 1575 года сам царь Иван IV так говорил на собрании церковных иерархов, обращаясь к этой своей политической агентуре: «Вы ведете жизнь самую дурную, утопаете в удовольствиях и наслаждениях, дозволяете себе ужаснейшие грехи, вымогательства, взяточничество и непомерные росты. Ваша жизнь изобилует кровавыми и вопиющими грехами: грабительством, содомским грехом, вы хуже, гораздо хуже скотов».

О росте содомской пагубы говорит также старец Филофей: «О третьей же (заповеди) пишу и плача горце глаголю, яко да искорениша из твоего православного царствия сий горкий плевел. Писано бо есть: преступает от своя жены разбирает плоть свою, а творяй содомская убивает сам плод чрева своего. Бог сотворил человека и семя на чадородие, мы же сами даем свои семена на убийство и в жертву дьяволу. Сия мерзость умнозишися не токмо в мирских, но и прочих, о них помолчу, чтый да разумеет». Легко понять, на кого намекает Филофей, говоря о «прочих»: это были монахи и даже высшие церковные чиновники, как, например, митрополит Зосима.

Таким образом никакие предписания не дружиться с «юными детьми» не помогали, и содомская пагуба процветала в монастырях.

Во время Никона производилось следствие по делу совершения мужеложества архимандритом над дьячком в церкви во время богослужения.

Как развит был этот порок в древнерусском обществе, видно из любопытного чина исповеди, представляющего очень ценный исторический документ: «Се суть, отце, согрешения моя; и чрез естественная плотская беззакония согреших от юности моея, растлевая в детских растлениях содомским блудом». В этом чине исповеди содержится ряд вопросов о самых изощрённых формах разврата, с описанием таких подробностей, что мы не рискуем здесь их изложить, щадя скромность наших читателей.

Мы не собираемся, однако, доказывать, что русскому духовенству были свойственны какие-нибудь особые пороки, которых не знало современное ему общество. Напротив, недостатки духовенства были обычны для всего русского общества. Но тем важнее вскрыть эти недостатки, показать, что духовенство наше, страдая всеми недостатками своей эпохи, меньше всего могло претендовать на роль учителей и наставников общества.

Полностью прочитать книгу можно ЗДЕСЬ

Моральный облик «сподвижников» Божьих.

   Ежедневно 4 марта Русская православная церковь с умилением отмечает день памяти Божьего подвижника Иакова Постника, жизнь которого, как сообщают «Жития святых», была подвигом во славу Божию.
    Прослышав о способности святого исцелять болезни, родители одной юной девушки привели её
к Иакову и оставили у него для выздоровления. Вот как описывают «Жития» финал этого исцеления:

   «Иаков так сильно был разожжён блудной похотью, что, забыв страх Божий и свои многолетние постнические подвиги и посланную ему от Бога благодать и силу исцеления, будучи уже в маститой старости, был побеждён дьяволом и пал. Он изнасиловал девицу, растлил её и своё девство и, чтобы скрыть следы, убил отроковицу и бросил её труп в реку».

Далее «Жития» рассказывают о глубоком раскаянии, охватившем Иакова. Он поселился в пещере, где прожил десять лет, питаясь травами, произраставших в тех местах.
После такой жизни ему было «откровение», что грехи его прощены, и он снова начал совершать чудеса, и «слава святого возросла многократно».

   Подобных примеров в Библии и в истории развития христианства – великое множество…

ТАК ГОВОРИТ БИБЛИЯ.

Подробнее

2. О, как прекрасны ноги твои в сандалиях, дщерь именитая! Округление бедр твоих, как ожерелье, дело рук искусного художника;
3. живот твой - круглая чаша, в которой не истощается ароматное вино; чрево твое - ворох пшеницы, обставленный лилиями;
4. два сосца твои - как два козленка, двойни серны;
5. шея твоя - как столп из слоновой кости; глаза твои - озерки Есевонские, что у ворот Батраббима; нос твой - башня Ливанская, обращенная к Дамаску;
6. голова твоя на тебе, как Кармил, и волосы на голове твоей, как пурпур; царь увлечен твоими кудрями.
7. Как ты прекрасна, как привлекательна, возлюбленная, твоею миловидностью!
8. Этот стан твой похож на пальму, и груди твои на виноградные кисти.
9. Подумал я: влез бы я на пальму, ухватился бы за ветви ее; и груди твои были бы вместо кистей винограда, и запах от ноздрей твоих, как от яблоков;

(Песнь Песней Соломона, гл. 7, стихи 2-9).

   «И вышел Лот из Сигора, и стал жить на горе, и с ним две дочери его: ибо он боялся жить в Сигоре. И жил в пещере, и с ним две дочери его.
   И сказала старшая младшей: отец наш стар; и нет на человека на земле, который вошел бы к нам по обычаю земли. Итак, напоим отца нашего вином, и переспим с ним, и восстановим от отца нашего племя.
   И напоили отца своего вином в ту ночь; и вошла старшая, и спала с отцом: а он не знал, когда она легла и когда встала.
   На другой день старшая сказала младшей: вот я спала с отцом моим; напоим его вином и в эту ночь; и ты войди, спи с ним, и восстановим от отца нашего племя.
   И напоили отца своего вином и в эту ночь; и вошла младшая, и спала с ним: и он не знал, когда она легла и когда встала».

(Бытие, гл. 19, стихи 30-35).
 

 Дата создания сайта 11.07.2009 года.

 Последнее обновление страницы 14.06.2018 года.