ПОТОМСТВУ В ПРИМЕР.

   К сожалению, об этом человеке нам известно совсем не много. Но его подвиг - пережил века. Его деяния увековечил в своих картинах Иван Константинович Айвазовский... Имя этого человека -  Казарский Александр Иванович - флотский офицер (1797 - 1833). В 14 лет Казарский начал службу волонтером в Черноморском флоте, в 1828 г. произведен в капитан-лейтенанты, отличившись при взятии Анапы и осаде Варны. В 1829 г. обессмертил свое имя тем, что, командуя бригом "Меркурий", он вынужден был вступить в бой с 110-пушечным и 74-пушечным турецкими кораблями и, отбившись, геройски ушел на веслах в Севастополь, в виду всего турецкого флота; 18-пушечный бриг турки изрешетили. Казарский был произведен в капитаны 2-го ранга, получил Георгия 4 степени, звание флигель-адъютанта и, вместе со всем экипажем, пенсию. Бригу был пожалован георгиевский флаг, и повелено было "по приходе брига в ветхость заменить его новым, продолжая сие до времен позднейших, дабы память знаменитых заслуг команды брига "Меркурия" и его имя во флоте никогда не исчезли, и, переходя из рода в род на вечные времена, служили примером потомству". Казарский умер в чине капитана 1-го ранга. В Севастополе ему поставлен памятник с надписью: "Казарский. Потомству в пример".
 

Подробнее

 "Если в великих деяниях древних и наших времен находятся великие подвиги храбрости, то сей поступок должен все иные помрачить, и имя сего героя достойно быть начертано золотыми буквами на храме Славы: оно называется капитан-лейтенант Казарский и бриг "Меркурий".
В ознаменование этого подвига в Севастополе на морском бульваре поставлен памятник с надписью: "Казарскому. Потомству в пример".

«Меркурий» — бриг Российский.

Подробнее

Бой брига с турецкими линейными кораблями «Селимие» и «Реал-бей»

1828 год. Начинается русско-турецкая война. После Наваринского сражения перед Черноморским флотом встает единственная задача - удержать господство на море. Это означало, что русский флот не должен выпустить из Босфора в Черное море неприятельские корабли...

   Двадцать четвертого мая 1829 года 44-пушечный фрегат «Штандарт», 20-пушечные бриги «Орфей» и «Меркурий» 32-го флотского экипажа получили приказ крейсировать у входа в пролив Босфор, наблюдая за турецким флотом. На рассвете 26 мая, в 13 милях от пролива, отряд заметил турецкую эскадру, шедшую от берегов Анатолии. На фалах «Штандарта», где находился командир отряда П.Я.Сахновский, тут же взвились сигнальные флаги - «Меркурию - лечь в дрейф». Пока командир брига выполнял приказ, более быстроходные «Штандарт» и «Орфей» приблизились к турецкой эскадре и принялись пересчитывать вымпелы кораблей.

   Узнав, что из пролива движется эскадра в составе 14 кораблей, они повернули назад, спеша доложить об этом командующему флотом. На мачте «Штандарта» вновь заполоскались флаги: «Избрать каждому курс, каким судно имеет преимущественный ход».

   Посмотрев на быстро удаляющиеся «Штандарт» и «Орфей», бросив взгляд на приближающуюся эскадру и оценив дующий вест-зюйд-вест, капитан «Меркурия» Александр Иванович Казарский скомандовал: «Курс норд-норд-вест!» Повинуясь повороту руля, судно устремилось прочь от турок. Но из-за малой осадки «Меркурий» имел худшую, по сравнению с другими бригами, быстроходность. Поэтому турецкая эскадра медленно, но неуклонно начала догонять русский корабль. Вперед вырвались два линкора - 110-пушечный «Селиме» под флагом капудан-паши (командующего флотом) и 74-пушечный «Реал-бей» под флагом младшего флагмана. Стало ясно, что через несколько часов они приблизятся к «Меркурию» на расстояние пушечного выстрела...

   Следуя приказам адмирала, остальная турецкая эскадра замедлила ход и легла в дрейф, предвкушая скорую победу над непокорным бригом. Никто из турецких моряков и помыслить не мог, что бой при столь неравном соотношении сил может завершиться чем-либо, кроме безоговорочной победы турецкого оружия...

   Около двух часов дня ветер почти стих, и турецкие корабли заштилели. Казарский приказал двигаться на веслах, увеличивая разрыв с неприятелем. Но в три часа дня ветер вновь усилился, и «Селиме» с «Реал-беем» открыли огонь по «Меркурию» из погонных орудий.

   Не успел еще рассеяться дым от первых выстрелов турецких кораблей, как в кают-компании «Меркурия» собрался офицерский совет. На нем единодушно решили драться до последней капли крови, а если поражение станет неминуемым, то сцепиться с каким-нибудь вражеским кораблем и взорвать «Меркурий». Закончив офицерский совет, командир брига обратился к матросам и канонирам с призывом не посрамить чести Андреевского флага. Команда ответила дружным «ура»...

  «Меркурий» начал готовиться к бою. Моряки встали к брасам. Две трехфунтовые пушки были перетащены на корму, заряжены и тщательно наведены. У флаг-фала встал матрос с приказом Казарского стрелять в любого, кто попытается спустить флаг корабля. «Меркурий» сдаваться в плен не собирался. Но и умирать напрасно - тоже. Спасти русских могли только искусство маневра и меткость канониров...

    Александр Иванович прокричал: «С Богом!» - и дал отмашку рукой. Две пушки на корме рявкнули, и навстречу туркам устремились русские ядра. Настоящее сражение началось около четырех часов дня. «Селиме» развернулся к бригу левым бортом и дал бортовой залп, твердо уверенный, что на этом бой и закончится. Но вышло иначе. Казарский за несколько минут до разворота турецкого корабля скомандовал: «Поворот», - с намерением продемонстрировать неприятелю только узкий силуэт кормы корабля. Расчет оказался верным - практически все турецкие ядра просвистели мимо...

   Далее в течение получаса «Меркурий», искусно маневрируя, иногда помогая себе веслами, вел бой с вражескими кораблями. Но и капудан-паша тоже кое-что смыслил в тактике морского боя. В итоге турецкие корабли предприняли удачный маневр - «Меркурий» был вынужден пройти между «Селиме» и «Реал-беем». 80 с лишним 36-фунтовых орудий, высунувшись из открытых пушечных портов, ухмылялись в лицо «Меркурию». Казарский, посмотрев направо и налево, улыбнулся в ответ.

   Когда все пушки взревели почти одновременно, русским морякам показалось, что разверзлись небеса. Простые, картечные и сцепленные ядра обрушились на палубу «Меркурия», сметая с нее все живое, разрывая в клочья такелаж и паруса, пробивая борта. Вопли раненых и пронзительные крики отдающих команды офицеров потонули в грохоте канонады. Одна из гранат, пущенная в русский бриг, подожгла его, но с пожаром удалось быстро справиться...

   Но капитан-лейтенант Казарский недаром был награжден за бои под Варной золотой саблей и не напрасно считался одним из самых отчаянных офицеров Черноморского флота. Он отлично знал, что у гигантов, наряду с мощным корпусом, есть и ахиллесова пята. Это - рангоут, такелаж и паруса, представляющие собой огромную мишень. Поэтому, подойдя к турецким кораблям еще ближе, русские артиллеристы обрушили на них меткий орудийный и даже ружейный огонь. В ответ с палуб турецких кораблей понеслись проклятия...

   Вскоре одно из русских ядер с хрустом врезалось в грот-брам-стеньгу «Селиме». Важно покачнувшись, грот-мачта переломилась почти в середине и упала на палубу, давя матросов. Линкор сбился с курса и начал двигаться прочь от «Меркурия». Турецкие моряки с дикими криками кинулись в мешанину из снастей и тросов, стремясь как можно быстрее освободить от них свой корабль и вновь вступить в бой. Маленький «Меркурий» тем временем на прощание посылает в «Селиме» полный бортовой залп и поворачивает к «Реал-бею». Обалдевшие от такого поворота событий турки даже не пытаются маневрировать...

   Впрочем, командир турецкого линкора быстро оправляется и раз за разом поливает «Меркурий» продольными залпами. Турецкие ядра вихрем проносятся над палубой от носа до кормы, сшибая людей, в щепки разбивая палубные надстройки и сбивая с лафетов пушки. Русский бриг мужественно отстреливается, но силы его тают...

   Однако высокая выучка русских артиллеристов помогла и здесь. Вскоре у «Реал-бея» с оглушительным треском валится за борт фор-марса-рей, заодно прихватив с собой лисели и кливер. Управление кораблем резко ухудшается, что заставляет турецких моряков в половине шестого полностью выйти из боя. «Благодарные зрители», то есть турецкая эскадра, даже не пыталась прийти на помощь своим флагманам. Такова воля Аллаха, решили они.

   Артиллерийская канонада смолкла. «Штандарт» и «Орфей», посчитав, что «Меркурий» уничтожен, в знак траура приспустили флаги. В этот момент несломленный русский бриг продолжал упрямо двигаться к Сизополю... Раненый Казарский подсчитывал потери: четверо убитых, шесть раненых, 22 пробоины в корпусе, 133 - в парусах, 16 повреждений в рангоуте, 148 - в такелаже, все шлюпки разбиты. Чтобы затем починить корабль, потребовалось четыре года...

  Об этом бое до наших дней дошла запись в судовом журнале одного из капитанов турецких кораблей, участвовавших в сражении, которая ярко характеризует и бой, и поступок русского экипажа: «Во вторник с рассветом, приближаясь к Босфору, мы приметили три русских судна. Мы погнались за ними, но догнать смогли лишь одно. Корабль капудан-паши и наш открыли тогда сильный огонь. Дело неслыханное и невероятное — мы никак не могли заставить его сдаться! Он дрался, уклоняясь и маневрируя, со всем искусством опытного капитана до того, что, стыдно сказать, мы прекратили сражение, а он со славой продолжал свой путь. Бриг этот должен был потерять не менее половины своего экипажа, потому что однажды он был от нас на расстоянии ружейного выстрела. Если на свете и существуют герои, чье имя достойно быть начертано золотыми буквами на Храме Славы — то это он, и называется он капитан Казарский, а бриг — „Меркурием“. С 20 пушками, не более, он дрался против 220 ввиду неприятельского флота, бывшего у него на ветре.»

   Газеты того времени писали: «Подвиг сей таков, что не находим другого ему подобного в истории мореплавания: он столь удивителен, что едва можно оному поверить. Мужество, неустрашимость и самоотверженность, оказанные при сем случае командиром, офицерами и экипажем «Меркурия», славнее тысячи побед обыкновенных...»

   Экипаж «Меркурия», вписавший новую страницу в книгу русской морской славы, был щедро награжден и обласкан. А. И. Казарский и И. П. Прокофьев получили по Георгию IV степени, остальные офицеры — ордена Владимира IV степени с бантом, все матросы — знаки отличия военного ордена. Офицеров произвели в следующие чины, а Казарский еще получил и звание флигель-адъютанта. Всем офицерам и матросам была назначена пожизненная пенсия в размере двойного жалования. В офицерские гербы Департамент Геральдии Сената внес изображение тульского пистолета, того самого, что лежал на шпиле брига перед люком крюйт-камеры, а матросские штрафы были исключены из формулярских списков. Бриг получил вторым из русских судов памятный Георгиевский флаг и вымпел.

   ...В 2001 году российское судно «Память Меркурия» затонуло из-за перегрузки дешевыми турецкими товарами. Судьба - ироничная особа...

Команда по состоянию на май 1829 года:

Офицеры:
Капитан — Александр Иванович Казарский, капитан-лейтенант
Фёдор Михайлович Новосильский, лейтенант
Дмитрий Петрович Притупов, мичман
Иван Петрович Прокофьев, поручик корпуса штурманов
Сергей Иосифович Скарятин, лейтенант

Матросы
Анисим Арехов
Филипп Васильев
Гриднев, баталёр
Афанасий Гусев
Селиверст Дмитриев
Ипполит Ерофеев
Иван Лисенко, канонир
Фёдор Спиридонов, ученик штурмана
Артамон Захарович Тимофеев, канонир
Антон Щербаков, канонир

Автор: Артем ПЛАТОНОВ
Статья опубликована в журнале НЛО № 6 (2005)
http://www.orgdosug.ru/pub.php?pid=1000&cid=216

http://www.pobeda.ru/content/view/5874

 

   В начало                                                                                                                                                                           Вернуться на страницу

 Дата создания сайта 11.07.2009 года.

 Последнее обновление страницы 15.09.2021 года.